Jiddische Lieder/Еврейские песни, песни на идиш

Плач скрипки

„– Господин офицер, разрешите мне перед смертью сыграть на скрипке! Офицер рассмеялся и разрешил. Очевидно, он подумал, что стоящий перед ним маленький еврей пытается ему угодить и таким образом вымолить себе жизнь.
Через мгновение над Усть-Лабинской зазвучала музыка. Несколько секунд ни немцы, ни жители станицы не могли понять, что играет Муся. Вернее, они понимали, но не могли поверить в реальность происходящего. 11-летний Муся Пинкензон, стоя перед гитлеровцами, играл «Интернационал» – гимн коммунистов, который в тот момент был гимном Советского Союза. И вдруг кто-то в толпе сначала неуверенно, а затем громче подхватил песню. Затем ещё один человек, ещё… Опомнившийся немецкий офицер заорал: – Свинья, немедленно прекрати! Зазвучали выстрелы. Первая пуля ранила Мусю, но он попытался продолжить играть. Новые залпы оборвали жизнь скрипача…
Гитлеровцы в бешенстве разгоняли толпу. Акция устрашения превратилась в акцию их унижения. 11-летний мальчик, стоя перед лицом смерти, проявил такую силу духа, против которой оказалась бессильна вся мощь нацистского оружия. В этот день люди в Усть-Лабинской снова поверили в Победу. Эту веру им вернул маленький еврейский скрипач… После войны на месте расстрела Муси Пинкензона в бывшей станице Усть-Лабинской, ставшей в 1958 году городом Усть-Лабинском, установили памятник. Муся Пинкензон „
В исполнении DUO Nefesch – „Плач скрипки“
‚**************************************************************************************

Так куда же мне идти? – Vu Ahin Zol Ikh Geyn

Песня о трагедии народа, у которого нет родины
Ви ахи́н зол их гейн? (Куда мне идти? или Куда я могу пойти?) – еврейская песня, ставшая народной. Музыка О. Строка, стихи С. Корентаера и З. Берланда.
Песня написана перед началом Второй мировой войны, когда еврейских беженцев никуда не пускали.
Еврея – и гнать и травить,
Последним твой день может быть,
Вся жизнь его – черная ночь,
Все заперто, все гонят прочь,
Нет друга, одни лишь враги,
Засады, надежд никаких
Так куда же мне идти,
Кто поможет мне, когда?
Так куда же мне идти,
Дверь любая заперта
Мир достаточно велик,
Мой же мал, и нет пути,
И куда ни посмотри,
Все разрушены мосты,
Так куда же мне идти…
Автор музыки Оскар Строк жил в Риге. После захвата Латвии СССР успел спастись от нацистов в 1941 году, но после войны попал под антисемитскую кампанию и прекратил писать музыку.
Автором текста был Самуэль Корентаер, называемый в некоторых источниках Игорь Корнтайер, поэт, переводчик, драматург, актёр, родившийся в 1900 году. Жил и работал в Польше, в Лодзи и в Варшаве; языком, на котором он создавал свои произведения, был идиш. Был человеком достаточно известным среди любителей и работников театра. Попал в Варшавское гетто. Погиб в 1943 году в Треблинке.
А вот история создания песни запутана.
Считается, что первоначально музыка была написана для песни „Голубые глаза“, которая звучит в фильме „Американский шадхен“ (1940).
ГОЛУБЫЕ ГЛАЗА. Мелодия, появившаяся на свет в «золотую эпоху возрождения».
Песня звучала в Европе, в двух Америках и на Ближнем Востоке. Она исполнялась на пяти языках – русском, румынском, идише, польском и английском. Звуки её неслись из окон квартир простых горожан и из особняков и вилл богачей.
Неизвестно, кому принадлежала идея написать стихи на мелодию этого танго, никакого отношения не имеющие к сентиментальным строкам о несчастной любви и о прекрасных женских глазах, что в те времена, уже около десятилетия пленяли и очаровывали на двух языкх – русском и румынском.
Но песня, с совершенно не романтичным, а скорее с «раздражающим» содержанием о малочисленном народе, у которого нет родины, появилась совсем незадолго до трагедии. Сегодня мы называем эту трагедию одним из самых страшных периодов еврейской истории, когда песня, вместе с прeдставителями этого малочисленного народа, была загнана в Варшавское гетто, где на мелодию танго о любви, пели о горе, обречённости и смерти
И дальше:
Известный певец ЛЕО ФУЛД приехал на гастроли в Париж. В один из вечеров он заглянул в кабачок Хабиби (Habibi Club) на 5 Rue de Metz, где Зигмунт Бeрланд работал руководителем оркестра.
И вдруг зазвучала нежная, грустная мелодия и вместе с ней полились слова никогда не утихающей боли. Лео был глубоко тронут и в душе его заныла незажившая рана, как и у каждого беженца, чудом спасшегося от смерти.
После окончания песни, Лео подошёл к исполнителю, а может и к самому Зигмунту Берланду и сказал, что из этой песни он сделает мировой хит!
По приезде домой в Англию, Лео решает записать песню.
Зигмунд Берланд добавил к песне куплеты про Израиль, которых не было у Корнтаера.
Его вариант вместе с музыкой (автором которой ошибочно указан тоже он) опубликован во Франции в марте 1948 года. Текст впоследствии был ещё немного модифицирован. Сейчас два куплета об Израиле как о доме еврея фактически заменили корнтаеровский мрачный последний куплет о жизни – тёмной ночи.
Песня стала мировым шлягером.
Знаменитая звукозаписывающая компания «Декка» выпустила несколько изданий пластинки с этой песней в исполнении Л. Фульда, первый раз в том же 1948 году. Исполняли её и другие певцы из числа ведущих в Соединенных Штатах и в других странах.
Послушайте еще один вариант этой песни в исполнении DUO Nefesch

**************************************************************************************

Еврейская колыбельная
Самые добрые, самые душевные песни, которые когда-либо слышал мир, – это, безусловно, колыбельные, первые песни нашего детства, которые пели нам на ночь наши родители и которые мы нередко вспоминаем, став уже достаточно взрослыми людьми. Я, например, до сих пор помню колыбельную, которую пела, укачивая меня, мама, и, хотя в то время не знала ни автора, ни исполнителя этой песни, она каким-то волшебным образом сохранилась в моей памяти до сих пор
В исполнении DUO Nefesch – Еврейская колыбельная

 

 

JANKELE.
Колыбельная
Стихи и музыка Мордехая Гебиртига
ИДИШ – ОДИН ИЗ САМЫХ КРАСИВЫХ, СОЧНЫХ, МУЗЫКАЛЬНЫХ, ВЫРАЗИТЕЛЬНЫХ, ТОЧНЫХ И ЗАПОМИНАЮЩИХСЯ ЯЗЫКОВ.
„Каждая народная музыка красива, но я должен сказать, что еврейская народная музыка – уникальна“. (Дмитрий Шостакович)
Ицхок-Лейбуш Перец писал: „Одними и теми же звуками можно подняться на самую высокую ступень вдохновенного горения и проникновенности, а можно низвергнуться на самое дно преисподней… душа напева – это чувство, идущее от человека: его любовь, его гнев, милосердие, месть, сердечная тоска, раскаяние, горе – всё, всё, что человек чувствует, может он вложить в напев, и напев живёт“.
Еще один вариант исполнения колыбельной Jankele
В исполнении DUO Nefesch

Di Mama is gegangen